25 октября 2021 года состоялась защита кандидатской диссертации выпускника Аспирантской школы по философским наукам, преподавателя Школы философии и культурологии Ильи Павлова.
— Илья, расскажите, пожалуйста, почему Вы выбрали поступление в Вышку на философию?
— О Высшей школе экономики я узнал на всероссийской олимпиаде по экономике, в которой я участвовал в 10 и 11 классах. Олимпиаду по большей части организовывала Вышка: в дни олимпиады, свободные от состязаний, у нас были лекции, в том числе преподавателей из Вышки (до сих пор помню выступление ныне покойного Льва Львовича Любимова), а еще у нас была экскурсия по Москве, и нам показывали здание ВШЭ на Покровском бульваре. На олимпиадах я проникся любовью к Вышке и решил, что хочу учиться в этом университете. Поначалу планировал поступать на экономику: мой интерес к факультету философии (о нем я узнал из буклетов с подробной информацией о Вышке, которые нам раздавали на олимпиаде) не особенно, мягко говоря, поддерживали школьные учителя и родственники (в отличие от друзей). Но размышляя в 11-м классе о том, куда же поступать (кроме экономики я рассматривал возможность подачи документов на филологические факультеты различных вузов и последующую карьеру журналиста — по стопам родителей), я решил проанализировать, чем же я реально занимаюсь уже сейчас, что дает действительную мотивацию на работу. Готовясь к олимпиаде по экономике, я изучал в первую очередь экономическую теорию и философию экономики (пожалуй, экономика меня и заинтересовала именно потому, что из всех школьных предметов она была наиболее философским), почти не уделяя внимания математическим задачам (поэтому, будем честны, в число призеров и не вошел), а вернувшись с олимпиады, привез в Северодвинск из московского книжного не задачники по экономике, а книги Гегеля и Гуссерля (Платон, Кант и Сартр были уже куплены). В конечном счете я понял, что поступать нужно на то направление, которое больше интересует и дает больше внутренней мотивации — а наибольшую мотивацию мне давал интерес к философии.
— Было ли обучение в бакалавриате и магистратуре Вышки полезно для поступления в аспирантуру и реализации диссертационного исследования?
— Вне сомнения. Кроме блестящих образовательных программ бакалавриата и магистратуры, дающих глубокие знания в различных областях философии, мне хотелось бы выделить два важных аспекта. Во-первых, на тогда еще факультете философии, а теперь в Школе философии и культурологии у студентов есть много возможностей начинать заниматься научными исследованиями уже в бакалавриате. Студентом я участвовал в проектах НУГ «Современная метафизика» под руководством Татьяны Владимировны Левиной и Лаборатории исследования философии у Елены Григорьевны Драгалиной-Черной. Это дало мне бесценный опыт научной работы в области философии, так что, поступая в аспирантуру, я уже имел и компетенции исследователя, и список публикаций и выступлений на конференциях. Во-вторых, для поступления в академическую аспирантуру мне сильно помогли курсы Вышки, читавшиеся на английском языке. К сожалению, школьный английский у меня был довольно слабый, но благодаря англоязычным учебным курсам (многие из них читали зарубежные преподаватели, с которыми просто не было возможности говорить по-русски), в рамках которых нужно было слушать лекции, отвечать на семинарах, читать философские тексты и писать эссе на английском, я сумел поднять свой академический английский до того уровня, чтобы хорошо сдать IELTS и затем успешно пройти зарубежную стажировку.
— Расскажите о поступлении в Аспирантскую школу по философским наукам и на программу «Академическая аспирантура».
— В магистратуре я начал работать с историей русской философии: в первую очередь, с философией Бибихина, по которой я писал магистерскую диссертацию, но также заинтересовался Бердяевым — его трактат «Дух и реальность» мы подробно разбирали на научном семинаре Ольги Анатольевны Жуковой. В этот же период я изучал и более широкий контекст истории русской философии, чему очень помогла возможность участия в проектах Международной лаборатории исследований русско-европейского интеллектуального диалога под руководством Владимира Карловича Кантора. И сам Владимир Карлович, и другие старшие коллеги по лаборатории очень тепло приняли мой интерес к русской философии и неоднократно поддерживали меня в изучении данной области. Магистерскую работу о Бибихине я писал с Александром Владиславовичем Михайловским, с которым я был знаком еще с бакалавриата (он читал курс по истории античной и средневековой философии и вел заседания «Герменевтического кружка»). По окончании магистратуры я хотел продолжать работу с Александром Владиславовичем: мне оказался очень близок его стиль научного руководства и его герменевтический подход к истории философии, сочетающий интеллектуально-историческое внимание к контексту и глубокое понимание философских концепций. Также мне хотелось продолжать работу в лаборатории Владимира Карловича в тесном контакте со старшими коллегами по исследованиям русской мысли. В связи с этим я решил продолжить обучение именно в Вышке и поступить в Аспирантскую школу по философским наукам.
Обстоятельства сложились таким образом, что в аспирантуре я продолжил занятия русской философией в ее традиционном историческом промежутке, а именно — изучал метафизику Бердяева и влияние на ее развитие контекста дискуссий о «новом религиозном сознании» в России начала XX века. Проект работы мы обсуждали и с научным руководителем, и с Ольгой Анатольевной Жуковой, поддержавшей меня при поступлении в аспирантуру. Благодаря уже имевшемуся у меня исследовательскому опыту мне удалось получить рекомендации руководителей научных проектов, в которых я ранее участвовал, успешно представить стратегию будущего исследования на собеседовании и поступить на программу «Академическая аспирантура». Без подобного бэкграунда я бы вряд ли прошел, поскольку на собеседовании требуют не только презентовать проект своего исследования, но и рассказать об имеющемся заделе для дальнейшей работы над диссертации и об опыте научной работы, а также продемонстрировать мотивацию на академическую карьеру и обучение в аспирантуре.
— Расскажите, пожалуйста, о преимуществах данной программы.
— Программа «Академическая аспирантура» предлагает два главных преимущества: во-первых, хорошую стипендию, и, во-вторых, оплачиваемую стажировку в зарубежном университете. С первым, я думаю, все более или менее понятно, хотя и тут стоит сказать пару слов, поскольку в философском сообществе временами недооценивают материальный фактор исследования. На мой взгляд, стипендия в аспирантуре не просто является приятным бонусом, внешним по отношению к собственно философской работе, но может качественно влиять на научный результат вследствие возможности для аспиранта целиком посвящать себя исследованию и обучению в аспирантуре, а не совмещать учебу и науку с фулл-тайм работой (случай привилегированных аспирантов, имеющих возможность в период обучения в аспирантуре жить без своего заработка, оставим в стороне).
Что касается второго преимущества, о нем можно сказать подробнее. Хотя в Вышке есть замечательная электронная библиотека, предоставляющая доступ к зарубежным изданиям, и хотя в эпоху цифровых технологий любой аспирант может без проблем прослушать онлайн-курс зарубежного университета, стажировка по-прежнему играет огромную роль в становлении молодого исследователя. Наверное, наиболее важным преимуществом стажировки является возможность не только послушать лекции именитых профессоров, но и представить им свои идеи и получить критику.
— Насколько эта возможность была полезна для Вашего исследования?
В период стажировки в Университете Неймегена (Radboud University) я неоднократно встречался с профессором Эвертом ван дер Звеерде, обсуждая с ним основной ход мысли своей диссертации. Также я консультировался с другими сотрудниками департамента практической философии и института восточнохристианских исследований и получил от них множество полезных советов по своей теме. Для меня эти консультации были более чем актуальны, поскольку в диссертации я намеревался использовать междисциплинарный подход к дискуссиям о «новом религиозном сознании», рассматривая их не только посредством той оптики, которая признается в качестве классической отечественными историками русской мысли, но и с позиций теорий секуляризации и ряда идей, связанных с темой постсекулярного, а также других междисциплинарных подходов. Больше всего меня занимала методологическая проблема совмещения внимания к политическому аспекту «нового религиозного сознания» (такое внимание могло бы быть осуществлено либо в духе Кембриджской школы, либо в фукольдианском ключе) и традиционного для истории философии анализа внутреннего концептуального содержания религиозной метафизики Бердяева. Ту роль, которую для решения данной проблемы сыграли разговоры с Эвертом о политическом и неполитическом во внешнем и внутреннем измерениях философии (сам Эверт объединяет эти измерения с помощью концепта «философской культуры»), сложно переоценить.
Ближе к концу стажировки я представил проект диссертации на неформальном воркшопе аспирантов Эверта. Но продуктивный обмен идеями не закончился с окончанием стажировки: и после возвращения в Россию я поддерживал связь с Эвертом и его кругом, продолжая переписываться и созваниваться по поводу применимости теорий секуляризации к русской религиозной философии, а также своей концепции имманентных логик, дорабатывающей теорию имманентной рамки Ч. Тейлора. Итоговые результаты исследования я представил на другом заседании аспирантского воркшопа в удаленном формате, что было хорошей подготовкой к предзащите. Также Эверт согласился принять участие в процедуре защиты моей диссертации.
— Расскажите, пожалуйста, об этой процедуре.
— С недавних пор Вышка перешла на свою систему присвоения научных степеней. На мой взгляд, данный переход имеет два наиболее значимых последствия. Во-первых, теперь в Вышке предъявляются более высокие требования к публикациям аспирантов — для защиты принимаются статьи далеко не в любых журналах из списка ВАК, а лишь в наиболее профессиональных. Это, с одной стороны, является серьезным вызовом для аспиранта, но с другой, сразу задает высокую планку, так что к моменту выпуска из аспирантуры молодой исследователь уже обладает академическими навыками, необходимыми для публикации результатов работы в ведущих научных журналах. Второй же особенностью и является новая процедура защиты диссертаций, о которой Вы спрашиваете.
Традиционная процедура защиты обычно выглядит следующим образом: диссертант защищает свое исследование перед диссоветом, состоящим из специалистов по специальности в целом (в моем случае это были бы историки философии — античной, средневековой, немецкой, французской, китайской…), но не по теме собственно диссертации. Часто бывает так, что большинство членов диссовета достаточно поверхностно знакомы с проблематикой диссертации, а саму диссертацию внимательно не читают. В Вышке же диссертацию надо защищать перед специальным комитетом, собранным непосредственно по теме диссертации; все члены комитета внимательно читают диссертационный текст заранее и присылают письменные отзывы. Как минимум один член комитета должен быть сотрудником зарубежного университета или научного центра (в моем случае этим зарубежным членом комитета был Эверт), что требует от диссертанта написать текст и провести защиту на уровне, соответствующем международным стандартам, предъявляемым к соискателям степени PhD. Также новая процедура позволяет включать в комитет специалистов из других областей (например, историков или религиоведов), что в случае моего междисциплинарного исследования было крайне важным.
Принятая в Вышке процедура защиты не только способствует более высокому качеству диссертаций, но и позволяет диссертанту получить замечания, необходимые для дальнейшего исследования. Это крайне важно, учитывая, что аспирантура Вышки заточена в первую очередь на людей, ориентированных на научную карьеру, а не на тех, кто воспринимает аспирантуру как продолжение студенчества и для кого защита диссертации — формальная процедура вроде защиты курсовой, а не площадка для начала дальнейшего исследования уже в новом статусе. В моем случае на защите я получил содержательную критику от старших коллег, на которую я намерен ориентироваться в дальнейшей работе с проблематикой «нового религиозного сознания» в контексте тенденций секуляризации и контрсекуляризации в российской интеллектуальной истории.
— Не могли бы Вы также сказать пару слов об обучении в Аспирантской школе по философским наукам?
— Обучение в Аспирантской школе по философским наукам выглядит следующим образом. Во-первых, каждые полгода аспирант проходит аттестацию: руководство школы следит, чтобы написание диссертации и статей не откладывалось на последний год и чтобы аспирант на протяжении всего обучения участвовал в конференциях и публиковался. Проходить эти регулярные аттестации нелегко, но они держат в тонусе и помогают долгосрочно планировать свою работу, двигаясь в ней пошагово. Во-вторых, в Школе проходит регулярный аспирантский семинар, на котором аспиранты по очереди представляют либо части, либо итоговые результаты своих исследований; как правило, для каждого выступления назначается оппонент из числа специалистов по теме диссертации, а после выступления оппонента все участники семинара включаются в дискуссию по презентации. Эта процедура позволяет диссертанту и получить ценные советы коллег, и подготовиться к прохождению предзащиты и защиты, отрепетировав презентацию своих идей и ответы на возможные вопросы. В-третьих, в Школе читаются учебные курсы. Наиболее полезными лично для меня оказались курсы Дарьи Николаевны Дроздовой по методологии философского исследования (на них каждый аспирант презентовал методологические основания своей работы, после чего представленные идеи обсуждались всеми желающими; этот семинар позволял обмениваться методологическими ходами в том числе диссертантам, занимающимися разными темами, — например, аспирант, пишущий о русской религиозной метафизике, и молодой исследователь теории федерализма Руссо могли между собой обсудить перспективы применения методологии Кембриджской школы к истории философии в целом), Виталия Анатольевича Куренного по теории истории философии (мы обсуждали различные концепции истории философии — от Канта, Гегеля и Дильтея до Рорти), Ильи Владимировича Кукулина по академическому письму (на каждом семинаре обсуждался текст одного аспиранта — это мог быть как черновой текст статьи, так и опубликованная статья, — и в процессе обсуждения и Илья Владимирович, и сами аспиранты разбирали сильные и слабые стороны каждого текста и делились мыслями по его улучшению) и Александра Фридриховича Филиппова по социальной философии (в результате этого курса я осознал методологическую близость теории секуляризации Ч. Тейлора к классической социологии М. Вебера).
— Благодарим за беседу и желаем Вам успехов в научной и педагогической работе!
— И я со своей стороны благодарю Аспирантскую школу за годы обучения и желаю ей успехов, дальнейшего развития и замечательных аспирантов.